— Допустим… — Наталья словно что-то прикидывала в уме. — Как я уже сказала, мне нет дела до взрослых, моя забота — дети. Но о преступлении я сообщить все равно обязана.

«Ну вот и все! Нам конец!» — Сердце рухнуло вниз.

— О каком преступлении идет речь?

— Что вы сделали с Семеном Ореховым? — прищурившись, спросила Наталья.

— Ничего. Он и сам был не против, чтобы семья съехала. С работы он уволился уже давно. Я оставил ему ден— Вы один из клана Алмазовых? — через несколько мучительно долгих минут, за которые я успела искрошить салфетку на колени, спросила инспектор.

— Когда-то носил эту фамилию. Но теперь уже нет.

Наталья снова отпила чаю, побарабанила пальцем по столу.

— Допустим, я вам поверю… Дети в порядке, и формально у меня нет причин вмешиваться… — Её тон неуловимо изменился, стал несколько жеманным, а на губах заиграла улыбка.

— Вы что-то хотите взамен? — догадался Максим.

— Ярмо долга.

Ярмо долга? Звучало так, будто Максу предлагали продаться в рабство, вот только тот лишь удивленно поднял брови:

— Всего-то?

— У… — Она вытянула губы трубочкой и вальяжно протянула: — у нас тут так принято. — После этого вздохнула и устало потерла виски руками. — Знаете, сколько чрезвычайных ситуаций каждый день? Особенно в деревнях. Это в городе благодаря местным кланам все спокойно, но я-то в муниципальном районе работаю. Так что если вы и правда Алмазов, то, возможно, сможете как-нибудь выручить.

— Да, гипнотизер нам бы пригодился. Помните, как тогда, когда мы приехали, а там банши в подъезде… — снова вставил Леонид. На этот раз начальница только лишь улыбнулась. Видимо, тоже вспомнила случай с банши.

— В общем, оставите свой номер телефона и пообещаете помочь с трудным подростками или семьями в случае необходимости, ну а чтобы я была уверена, что не откажетесь… — Она коснулась рукой шеи.

Звучало хорошо. Наверное, даже слишком хорошо. Или просто это я привыкла во всем видеть подвох?

У меня не заберут детей, на Максима не донесут за то, что использует чужие документы. Семен будет продолжать жить в деревне, и внезапная проверка будет уже не страшна.

Может быть, банши и тому подобные твари — это опасно? Поэтому Наталья Юрьевна согласилась на такой «обмен»? Понимает, что сама не справится.

По лицу Макса сложно было что-то понять. Но вот он прижал ладонь к шее, повторил жест, который сделала инспектор чуть ранее. Зеленая метка вспыхнула на коже и обвила шею, скользя вниз под рубашку.

— Довольны?

— Номер телефона не забудьте, — вместо Натальи ответил помощник. — Я записываю.

Максим продиктовал тому номер. После чего инспекторы, распрощавшись, наконец покинули кухню и квартиру.

Даже по комнатам не прошлись, как в прошлый раз.

— Я боялась, что они к разбитому окну прицепятся… — шепотом призналась я, когда дверь закрылась.

— Серьезно? Все, что тебя беспокоило, это разбитое окно? — усмехнулся Максим.

— Про окно я хотя бы могла придумать, как оправдаться, — пожала плечами я. — Все остальное же… Спасибо, что помог нам. Опять.

Взяла его за руку, сжала в благодарность ладонь, пытаясь выразить все эмоции, что успела пережить за недолгие полчаса с инспекторами: от полного отчаяния и паники до робкой надежды.

Максим неожиданно смутился, мотнул головой, но руку не убрал.

— Надеюсь, помог, а не втравил в еще худшие неприятности. Не забывай, если бы не я — вас бы тут не было. — Взгляд стал грустным.

— Вот именно! Если бы не ты, нас бы тут не было, все было бы намного, намного хуже.

И, постаравшись передать свою уверенность улыбкой, кивнула на кухню.

— Пойду уберу со стола после гостей. Обедать хочешь?

— Обедать… — Максим провел языком по зубам. Верхние клыки чуть-чуть выступали, но все равно не так, как показывали в фильмах про вампиров. Если не знать, что что-то не так, то и не догадаешься.

«Какую глупость я сморозила. Сейчас как отобедает тобой», — смутилась я.

— Про обед действительно нужно будет подумать. А вы пока без меня. — Он снова улыбнулся. — Пойду пока займусь окном, нужно позвонить куда-нибудь, чтобы вставили… И да, не планируй ничего не завтра.

— А что будет завтра?

— Ну как же, ты обещала быть моим личным водителем. Насчет школ и садиков я оперативно договорился. Так что с утра отведешь всех в разные стороны, а потом везешь меня в город. У меня большие планы.

Максим зашел в спальню с разбитым окном, прикрытым фанерой, и сел на кровати.

За закрытой дверью послышался гомон из коридора — Светлана позвала детей обедать.

А вот у него из головы не шел разговор с инспекторами. Он не стал говорить что-то Свете, решил не беспокоить лишний раз. Но в голове роились странные подозрения.

— Ты чего тут в темноте сидишь, свет бы включил. — Кролик, все это время валяющийся на подушке, сверкнул красными глазами.

— Так лучше думается.

Когда он был заперт в лесу, у него были телефон и небольшой генератор, что оставил брат, даже доступ в интернет.

Как там сказал Виктор в их последнюю встречу? «Почти отельные условия».

— И чего надумал? — Кролик сделал попытку перевернуться со спины на живот, но ничего не вышло, и он просто раскинул лапки в стороны.

Максим принюхался.

— Ты что, снова поливал мороженое?..

— Я живу в квартире с пятью детьми. У меня стресс. — Последнее слово было почти не слышно, потому что нечисть полузадушенно икнула. — И вообще, у меня хозяйка в тюрьме. Я за нее переживаю, а это тоже стресс. Обещай, если тебя тоже в тюрьму заберут, то передашь ей мои…

Договорить он не смог и снова икнул.

— Ты живешь в человеческой квартире, а если тебя таким кто увидит? Тут инспекторы заходили, между прочим.

— Вот, и это тоже стресс, который надо снимать, — отмахнулся кроль. — И вообще, я ж профессиональный фамильяр, а не то что некоторые. Я все слышал и так.

— Что «все»?

— Ну все, и про ярмо долга тоже. По мне, так отлично выкрутились. — Злыдень ударил лапкой о лапку, пытаясь, видимо, показать аплодисменты.

Максим прищурился, не зная, стоит ли говорить этой черномагической твари свои мысли, но, с другой стороны, кролик определенно был не прост и мог обладать определенными талантами.

— Как думаешь, среди детей Светланы есть… не человеческие?

— Думаешь, она мужу изменяла? — с интересом протянул кролик. — Ну так-то ничего удивительного, если да. Она вон какая красавица. Выглядит как старшая сестра детям, а не мама. Сосед — вот все время на нее заглядывается, я в таких делах толк знаю.

— Замолчи.

— Что? Ты сам просил.

— Я просил сказать, все ли дети — люди. А не комментарии насчет внешности их матери.

— А чем тебе ее внешность не нравится? — В голосе разошедшегося кроля чувствовался наезд и претензии.

Максим вздохнул и покачал головой.

Инспектор сказала, что они проверяют семьи, где появляются необычные дети или есть необычные родители. Но при этом к Светлане она наведывалась еще до того, как та перестала быть человеком.

Если бы семья Ореховых просто стояла на учете как неблагополучная, то вряд ли бы к ним в дом лично пришел «специальный» инспектор с редкими артефактами в ушах против ментального воздействия.

Такие вещицы стоили дорого, даже по меркам его прошлой жизни, когда он был управляющим филиала крупного банка и мог позволить себе практически все.

Это арбитры нынче такое рядовым сотрудникам выдают?

Или Наталья совсем не рядовой сотрудник? Как повлияет то, что он ей открылся? Он сделал это зря? Или же действительно, как сказал кролик, “отлично выкрутились”.

— Ладно, — в его мысли ворвался голос кролика, — когда детишки будут меня в следующий раз гладить, поцарапают их и попробую кровь на вкус. Только если что — я Светлане сдам тебя, что это ты подговорил.

— Не хочу, чтобы она переживала за детей.

— Можно подумать, без этого она за них не переживает.

Если до этого Максим думал, что в квартире царят хаос и бедлам, то на следующее утро отчетливо понял: то были еще цветочки, а ранний подъём и сбор пятерых разновозрастных детей в школу и садик – и есть те самые ядовитые ягодки, которых стоило опасаться.